«Главный фактор — востребованность профессиональных востоковедов»

Бакалавриат  отделения востоковедения ВШЭ оказался одним из самых популярных у абитуриентов 2011 года: на первый курс зачислено около ста студентов, из них 47 — на бюджетные места, вместо 40 запланированных, а средний бал составил 95 — самый высокий в ВШЭ и один из самых высоких в России. О том, как здесь будут обучать первокурсников, рассказывает заведующий отделением Алексей Маслов.

— Алексей Александрович, второй год подряд абитуриенты демонстрируют к отделению востоковедения НИУ ВШЭ заметный интерес. С чем вы связываете это? Какие перспективы, на ваш взгляд, являются для нынешних абитуриентов наиболее значимыми?

— Действительно, мы уже второй год «бьем все рекорды». И прием студентов-востоковедов у нас больше, чем в подавляющем большинстве других российских и даже зарубежных вузов на аналогичные специальности. Если в прошлом году у нас был один из самых высоких конкурсов на востоковедение из расчета на одно место, причем не только в нынешней России, но и за всю историю Советского Союза, то сегодня у нас оказался еще и один из самых высоких проходных баллов по стране — в среднем 95 баллов. Признаюсь — мы гордимся нашими студентами, их упорством, увлеченностью и уровнем подготовки.

И дело не только в каком-то особом «ажиотажном спросе» на востоковедение (хотя и этот фактор присутствует), здесь сочетание сразу двух «интересов» у абитуриентов: к восточной тематике в целом и к обучению востоковедению именно в рамках ВШЭ. У нас на отделении востоковедения есть несколько уникальных особенностей, которые вы не встретите ни в одном другом вузе.

Во-первых, это свободный выбор восточного языка и специализации в целом. Студент сам при поступлении имеет право выбрать восточный язык, а в первые две недели еще и поменять его после консультации с преподавателем. Все другие университеты заранее определяют количество абитуриентов поступающих на тот или иной язык. И возникают коллизии: что делать, если ты хотел идти на китайский или японский, а мест на него больше нет и группа ограничена? Изволь идти на другой язык — менее популярный. И получается, что на менее популярные (хотя в действительности очень востребованные в реальной практике языки) студенты набираются по «остаточному принципу». ВШЭ — единственный вуз, который предоставляет полную свободу выбора. И это важно, поскольку абитуриент выбирает не просто один из восточных языков, тем самым он выбирает ту культуру, в которой он, скорее всего, будет жить и работать десятилетия.

Во-вторых, мы уникальны по методике преподавания восточных языков. У нас не только самая интенсивная нагрузка (от 16 до 24 часов в неделю восточного языка), но и инновационные методики, большое разнообразие специализированных курсов.

В-третьих, у нас множество дополнительных форм обучения: возможность изучать второй восточный язык, летние школы, стажировки, тренинги и прочее.

В-четвертых, это уникальный состав преподавателей — прекрасных знатоков Востока, отличных лингвистов и глубоких исследователей. Благодаря высокой марке Вышки у нас есть возможность отбирать на рынке труда действительно лучшие кадры. И, наконец, на отделении сложилась атмосфера творческого поиска и увлекательного обучения.

— Какие вузы по этому направлению являются для ВШЭ конкурентами?

— Строго говоря, прямых конкурентов нет, но есть, безусловно, вузы со значительно более глубокими традициями преподавания востоковедения, прежде всего Московский государственный университет, Санкт-Петербургский, Дальневосточный Федеральный университет. Но нередко глубокие традиции могут сыграть и негативную роль, проявившись, например, в устаревших методиках и подходах, оторванности от современных реалий Востока, отсутствии импульса к инновациям или, например, в преподавании тех форм восточного языка, которые в связи с бурным развитием стран Азии уже ушли в прошлое. Мы, к счастью, свободны от всего этого. По многим параметрам мы конкурируем сами с собой, например, по популярности поступления, разработке новых курсов и методик, разнообразию программ. Российское университетское востоковедение — невелико по своим масштабам и не может создать конкуренцию друг другу. Да и направление подготовки «Востоковедение, африканистика», которые мы преподаем, достаточно редкое в России. Говорю это с сожалением, поскольку образовательная конкуренция есть основа для совершенствования методик подготовки, а профессиональные востоковеды очень востребованы сегодня. Мы не столько конкурируем, сколько совместно решаем множество вопросов подготовки востоковедов со специалистами из Института стран Азии и Африки МГУ, Московского государственного лингвистического университета, Российского государственного гуманитарного университета.

Если же брать научную, методологическую подготовку, глубину построения курсов, то здесь нам имеет смысл ориентироваться на крупнейшие мировые востоковедческие центры, например, в Беркли, Кембридже, Йеле, Гонконге, Сингапуре.

Впрочем, есть особый тип «конкуренции», который последние несколько лет процветает в России. Все что связано с Востоком — язык, культура, политика, экономика — популярно и притягиваеют абитуриентов. Поэтому некоторые вузы, не имея востоковедческих кадров, предлагают паллиативные решения, например, «экономика с китайским языком», «философия с арабским языком» или преподают некоторую восточную специализацию в рамках «Регионоведения», создавая у абитуриентов иллюзию, что те будут обучаться востоковедению. К сожалению, чаще всего это самообман: четыре часа в неделю восточного языка и пара курсов, скажем, по истории Азии без какой-либо дополнительной страноведческой и фундаментальной подготовки не дадут никакого эффекта. И в результате мы получаем немало экономистов, журналистов, политологов, крайне поверхностно знающих особенности Востока, которые дают откровенно ошибочные суждения. Поэтому наши конкуренты — не востоковедческие университетские центры с сильными традициями, а подобные учебные заведения. Просто ради сравнения приведу пример: уровень языковой подготовки студентов отделения востоковедения ВШЭ после первого курса выше, чем у выпускников бакалавриата других вузов с так называемыми «специализациями по Востоку», что показали студенческие межвузовские конкурсы этого года.

— Профессия востоковеда всегда была популярна?

— Здесь не стоит путать «интерес к Востоку» с «популярностью профессии востоковеда». Интерес к странам и культурам Востока был всегда. Я назвал бы три фактора для этого. Во-первых, познавательный фактор: Восток увлекателен, буквально обворожителен по разнообразию своей культуры. И это всегда интересно. Во-вторых, фактор самопознания. Для нас, людей западной культуры, Восток все равно что зеркало, мы пытаемся «опознать» в нем свои культурные ценности, подтвердить или, наоборот, опровергнуть собственные культурные, религиозные, экономические взгляды. Восток — это вызов нашим стереотипам и расширение наших культурных горизонтов. В-третьих, это предельно прикладное значение «занятий Востоком» — именно на Востоке сегодня могут решаться крупнейшие мировые проблемы, именно оттуда исходит новый экономический и даже цивилизационный импульс к развитию.

Стоит учитывать, что мы не формируем «популярность» Востока, абитуриенты реагируют на некие импульсы, которые идут от СМИ, от некой «информационной ауры». Кто-то увлечен фэн-шуй, кто-то аниме, кто-то восточными боевыми искусствами, кто-то философией Востока, и в результате абитуриенты решают посвятить себя более глубокому изучению этого региона. И многое зависит от того, насколько «на слуху» тот или иной регион. Приведу известный парадокс — сегодня нам нужны хорошие профессионалы по странам Африки, но из-за низкой популярности этой специализации, мы вряд ли сможем обеспечить большой набор.

Зато сейчас в центре интереса Китай, и многие люди решили им заниматься. У нас около 75% первокурсников выбрали именно китаеведение. Устойчивый интерес наблюдается и к Японии на протяжении последних нескольких десятилетий. Я также считаю крайне перспективными направлениями арабистику и корееведение, учитывая нехватку профессионалов в этой области.

Но самый главный фактор — востребованность профессиональных востоковедов в любых областях — от фундаментальной науки и экспертно-аналитической работы до государственной службы и бизнеса.

— В последнем своем интервью проректор ВШЭ Григорий Канторович, комментируя ситуацию с приемом в этом году, сказал, что на отделении востоковедения наблюдается «нормальный перебор» абитуриентов, не такой ажиотажный, как в прошлом году? Сказалось ли увеличение абитуриентов на процессе обучения? Что показал прошлый год?

— Признаюсь, в прошлом году мы не ожидали такого наплыва абитуриентов — прием составил более 170 человек против 50 запланированных. Но Вышка выполнила все свои обязательства — приняты были все, кто проходил по критериям. Мы, пожалуй, впервые решали нетривиальную задачу: запустить одновременно 17 языковых групп вместо 5 запланированных с одинаково высоким качеством обучения. И мы не только это сделали, мы разработали уникальную методику «синхронизации» преподавания в разных языковых группах, добившись того, что, например, в 10 группах китайского языка студенты выдерживают равный темп обучения, а это важно для оценки их знаний на экзаменах.

В этом году прежде всего в связи с повышением оплаты за обучение число абитуриентов стало меньше — мы приняли около 100 человек. Но «качество» их стало выше: заметно вырос средний проходной бал. Более того, мы увеличили прием на бюджетные места с 25 до 40, при этом реальный прием составил на бюджетные места 47 человек.

Здесь можно выделить несколько тенденций. Во-первых, заметно возросла мотивация абитуриентов. В этом году люди шли к нам на отделение востоковедения, осознанно выбрав его из числа факультетов нескольких крупных вузов. Характерно, что подавляющее большинство победителей олимпиад, которые подавали документы к нам наряду с другими вузами, например, МГУ, остались в результате именно у нас — они отчетливо понимают, какой уровень подготовки они будут получать. Во-вторых, к нам начинает приходить новое поколение молодых людей, которые уже изучали восточные языки и более того, имеют даже публикации по странам Востока. Очень большую эффективность показала Школа юного востоковеда, созданная при отделении, в рамках которой бесплатно ведутся занятия для школьников старших классов: несколько ее слушателей пришли к нам на первый курс. Характерно, что в отличие от других подобных школ у нас занятия проводят не студенты или аспиранты, а ведущие преподаватели и профессора отделения. Есть еще одна тенденция — к нам приходят или даже «перепоступают» студенты из других вузов, которые там начинали изучать востоковедение, но оказались не удовлетворены качеством подготовки или внутренней атмосферой.

А по итогам первого года обучения, можно сказать, что реальность даже несколько превзошла наши предположения. Касается это прежде всего качества подготовки студентов. Здесь важно даже не то, как мы сами их оцениваем, а как их оценивают «со стороны». Всего лишь один пример. На летнюю школу наши японисты отправились в Японию и в Макао. И там они проходили заключительную аттестацию, где получили не ниже «4+» по пятибалльной системе, чем удивили даже традиционно сдержанных японцев.

— Какие новшества ждут студентов в этом году? Как будет построен образовательный процесс?

— Мы не стоим на месте, новшеств очень много. Перечислю лишь самые основные. Во-первых, у нас начинаются курсы, которые читают ведущие зарубежные востоковеды на английском языке. Начинаем с курса лекций по Южной Азии индийского профессора, а дальше эстафету перехватят несколько лекторов из крупнейших европейских центров востоковедения. Во-вторых, мы впервые в России запускаем E-classes— регулярные лекции для кореистов совместно с Сеульским национальным университетом. В-третьих, мы активно переводим востоковедческое обучение на максимально широкое использование мультимедийной и лингафонной техники — студенты с первых же дней должны учиться жить в «формах» восточной культуры. В-четвертых, со второго курса мы вводим преподавание второго факультативного восточного языка, помимо тех, которые мы преподаем профильно (китайский, корейский, японский, арабский), к ним прибавится еще и иврит. В-пятых, мы не только продолжим, но и расширим традицию летних школ в странах Востока, которые в этом году целиком оправдали наши надежды, поскольку мы сами контролировали все этапы подготовки и проведения. Кстати, говоря о формах подготовки, я не исключаю того, что в течение нескольких лет востоковедение в ВШЭ станет привлекательным для студентов из США и Европы.

— Каким будет первое «важное» событие для первокурсников в новом учебном году?

— И здесь у нас есть своеобразие. Всю первую неделю занятий мы будем читать «Введение в востоковедение» — уникальный по подаче материала курс, который призван сразу же погрузить студентов в специфику обучения, сориентировать в методах подхода к Востоку, перевести их постепенно с уровня любителей Востока на уровень грамотных, универсально образованных профессионалов. Через несколько лет они научатся мыслить как восточные люди, понимать их, при этом сохраняя свое целостное «я», свое культурное ядро. И первого сентября у сотни человек начнется увлекательнейший путь на Восток.

— Если кратко, каковы ваши пожелания, напутствия первокурсникам?

— Будущим востоковедам я всегда желаю одного: терпения в обучении, максимальной требовательности к себе и уважения к культуре, которую они изучают.

Людмила Мезенцева , Новостная служба портала ВШЭ