Борьба с кризисом как вид спорта

За что дадут следующую Нобелевскую премию по экономике? Каковы причины экономического кризиса? Что могло случиться с «Роснефтью» и «ВТБ» в случае резкой девальвации? 13 ноября в Банковском институте ГУ-ВШЭ состоялась лекция президента банка «Российская финансовая корпорация» Андрея Нечаева.

Глобальный финансовый кризис случился очень неожиданно. Даже в научном сообществе существовало стойкое убеждение в стабильности существующего финансового порядка. После случившегося, по мнению Андрея Нечаева, можно ожидать стремительного развития исследований, связанных с экономическими циклами. «Готов держать пари, — сказал Нечаев, — что следующую Нобелевскую премию по экономике будут получать за исследование циклов и кризисов».

Кризис в России имеет свои особенности. Казалось бы, все ресурсы для благополучного выхода из пике налицо: благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура, золотой запас, Стабфонд. Однако кризис нынче в России выдался на удивление глубоким.

Основную причину такого, по мнению докладчика, стоит искать в сырьевом характере отечественной экономики, целые сектора которой на протяжении нескольких десятилетий ориентировались исключительно на экспорт.

Другой не менее важной причиной является, по мнению банкира, отсутствие в стране эффективной системы внутреннего рефинансирования. Оно привело, например, к своеобразному раздвоению сознания власти, когда «государство правой рукой консервативно, под небольшие проценты, размещает деньги за рубежом, а левой — занимает их же под более высокие проценты». Результат — гигантская внешняя задолженность, ставшая, по мнению Андрея Нечаева, главной причиной тяжелого кризиса.

Нечаев обратил внимание на тактические ошибки Центробанка. Например, неправильным он считает решение о плавной девальвации. «Я, как и большинство экспертов, считал, что это нужно было сделать единократно». Плавная девальвация, по его словам, привела к парализации банковской сферы на два месяца, когда все, что оставалось банкам, — «играть в валюту». Следствием этих и других причин стал очень мощный, все продолжающийся отток капитала из российской экономики.

Власть, объясняя целесообразность тех или иных антикризисных мер, по словам Андрея Нечаева, лукавит. Например, когда говорит, что плавная девальвация нужна была для того, чтобы дать хозяйствующим субъектам адаптироваться. По мнению выступавшего, в первую очередь, под хозяйствующими субъектами понимались «Роснефть» и «ВТБ», которые при резкой девальвации стали бы банкротами, а с ними — еще 20–30 компаний.

Куда во время кризиса уходят деньги? Парадокс: во время кризиса, родившегося в США, деньги уходят в США. Почему? Причиной тому, по мнению докладчика, стала годами и десятилетиями завоеванная репутация. У России такой репутации нет. Можно ли в такой ситуации продолжать вести начавшиеся до кризиса разговоры о том, что Москва может стать международным финансовым центром? Вместо ответа он рассказал анекдот: «Разговаривают представитель Госплана СССР и топ-менеджер одной из японских компаний. Представитель Госплана спрашивает: "Скажите, на сколько, по-вашему, СССР отстает от Японии в сфере высоких технологий?". "Навсегда"».

Уникальность российского кризиса в том, что ситуация, в которой находится отечественная экономика, самая неприятная из всех возможных — стагфляция. Если «у них» можно наблюдать так называемую «кривую Филлипса», выражающую обратную связь между безработицей и инфляцией, то у нас эта связь прямая, растут и безработица и инфляция.

Как обстоят дела с антикризисными мерами? Наращивать денежную массу, чтобы стимулировать спрос, учитывая инфляцию, нельзя. Власти, по словам Нечаева, осенью 2008 года «стали гасить кризис с поистине русским размахом». По его мнению, пропагандистская кампания власти сыграла с самой властью злую шутку — она была настолько активной, что само правительство поверило в миф о «тихой гавани». Сначала власти пытались залить все деньгами. Кризисная ситуация в банковской сфере была погашена, падение прекратилось, но не произошло возвращения на докризисный уровень. Центробанк в такой ситуации мог бы сделать много больше того, что сделал. Сам банкир признался, что предлагал Сергею Игнатьеву, главе Центробанка России, «пяток схем». Но они предполагали, что Центробанк должен разделить риск с коммерческим банком. Центробанк на это не идет — руководство говорит, система может не справиться. «Но, — задался вопросом Нечаев, — чем занимаются 80 000 сотрудников Центробанка?».

Финалом антикризисных мер стало беспрецедентное падение основных макроэкономических показателей. Параметры внутреннего спроса сокращаются. Подъем не начался, хотя спад и прекратился. Согласно исследованиям, проведенным по методологии Международной организации труда, безработица сократилась, хотя и осталась гигантской по сравнению с докризисным периодом.

Самое страшное российскую экономику миновало. «Сальдо торгового баланса не схлопнулось, — сказал Нечаев. — Спасло то, что импорт стал падать быстрее экспорта. В противном случае страну ждала бы очередная масштабная девальвация».

Что с промышленностью? Две трети предприятий убыточны, поэтому снижение налогов — очередное лукавство. Внутренние источники инвестирования и кредитования уменьшились. Единственным источником наращивания спроса осталось государство. Задолженность предприятий, и до кризиса колоссальная, увеличилась в 1,5 раза. Предприятия не спешат отдавать старые кредиты, потому что не рассчитывают получить новые. Результат — повышение банковских рисков, увеличение маржи и недоступность кредитов. «Боюсь, — сказал банкир, — что с этой ситуацией сможет справиться только Центробанк». Последний должен что-то сделать, чтобы деньги дошли до реального сектора экономики. Падение производства оборудования больше, чем производства, для которого это оборудование производится. «Мы не используем очищающую функцию кризиса, — сказал банкир, — когда экономика выходит из него обновленной, на новой технической базе».        

Откуда взялись разговоры о миновании дна кризиса? По словам Нечаева, эти заявления базируются на месячных оценках ВВП. По его мнению, «месячные оценки ВВП — это не наука, это искусство и игра в цифры». Единственное, что спасает экономику страны — рост экспорта нефти, хотя последний и существенно снизился по сравнению с докризисным периодом.

«Что касается антикризисной программы правительства, она мне очень нравится, — заявил докладчик, — я готов подписаться под каждым пунктом». Другое дело, что она на 90% останется только на бумаге. В следующем году заканчивается резервный фонд. Тут, по мнению Нечаева, правительству «остается уповать на Бога или придумать новый конфликт, который приведет к резкому росту цен на нефть». Меньше тратить власть не будет. Несмотря на все антикризисные программы и заявления, в реальности самыми быстро растущими статьями бюджета, в два раза большими, чем на экологию, культуру и науку, являются расходы на правоохранительные органы и спорт. «Конечно, — сказал Андрей Нечаев, — это не только "прослушка", но и обустройство границ, и жилье для пограничников». Тем не менее, по его мнению, «надо было прямо в антикризисной программе честно написать "Локомотивом выхода из кризиса мы считаем МВД и органы госбезопасности"».  Нынешний бюджет Нечаев предложил называть бюджетом «спортивной безопасности» или «безопасного спорта».

Сергей Степанищев, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Виктории Силаевой