"Школьник-калькулятор страшнее, чем Homo economicus": о семинаре "Выбор вуза или homo studentus как гедонист-оптимизатор"

17 апреля состоялся научный семинар "Выбор вуза или homo studentus как гедонист-оптимизатор", организованный научно-учебной лабораторией "Институциональный анализ экономических реформ". С докладом выступил Григорий Андрущак.

17 апреля состоялся научный семинар "Выбор вуза или homo studentus как гедонист-оптимизатор", организованный научно-учебной лабораторией "Институциональный анализ экономических реформ". С докладом выступил Григорий Андрущак.

Этот же доклад Г. Андрущак представлял и на апрельской конференции, но, по его признанию, с тех пор работа несколько изменилась. Но название работы осталось прежним — в нем емко сформулирована основная идея исследования. Гедонист-оптимизатор — это человек экономический, он действует рационально, исходя из своих эгоистических интересов, и всячески старается максимизировать собственную выгоду.

Соответственно, в своей работе Г. Андрущак пытался оценить, насколько рационален будущей студент, насколько он руководствуется экономической логикой, насколько он учитывает будущие доходы от специальности, когда выбирает ее. По мнению докладчика, здесь возможны два базовых типа поведения.

Первый состоит в том, что абитуриент сначала выбирает специальность, потом формирует свои ожидания относительно будущего дохода. Например, "я хочу быть вольным художником, потому что мне важен свободный график и самореализация, ради этого я готов поступиться несколькими тысячами своего будущего дохода".

Второй тип поведения совершенно противоположный. Абитуриент сначала формирует свои ожидания, а потом под эти ожидания подбирает специальность.

На Западе вопросу выбора той или иной специальности посвящено достаточное количество литературы. Исследования однозначно показывают, что ожидаемые доходы — чуть ли ни основной фактор, определяющий выбор абитуриента. А как дела обстоят у нас? Во-первых, в России почти нет исследований на эту тему, а те, что есть, проведены в стенах Вышки. Во-вторых, возникает вопрос: применима ли модель человека экономического к описанию действий наших абитуриентов.

Докладчик в двух словах описал выборку и методы исследования: это было анкетирование, в котором приняло участие 1600 домохозяйств, где ребенок учится в 11 классе. Опрос проводился в 16 крупнейших городах России. Опрашивались и родители, и дети. Данные анализировать при помощи линейной регрессии.

Проанализировав огромный массив данных, взвешивая и перевзвешивая переменные, автор пришел к выводам о том, что на выбор будущей специальности оказывают значимое влияние социально-демографические характеристики семьи, социо-культурный капитал, источники информации о вузах и пр. Ожидаемые доходы влияния на выбор специальности не оказывают. Что и требовалось доказать! Оговоримся, что автору все же удалось уловить зыбкую положительную статистическую зависимость между выбором права в качестве будущей специальности и ожиданиями относительно будущих доходов. С другими специальностями такой фокус не прошел: дети оказались нормальными детьми, а не "экономистами с калькуляторами в руках".

По ходу своего выступления докладчик сделал несколько интересных на его взгляд замечаний. Так, например, те, кто ориентирован на науку (на научную работу) заранее очень низко оценивают свои будущие доходы. С одной стороны, все правильно, на науке деньги заработать стало возможно совсем недавно, и до общественного сознания эта мысль еще не дошла. С другой стороны, вообще трудно представить себе ребенка, заканчивающего одиннадцатый класс, который заранее знает, что будет научным сотрудником. Г. Андрущак уточнил, однако, что науку выбирают в основном те, кто идут на естественные специальности (медицину и пр.). Да, это вполне объяснимо, потому что, кто такие врачи и чем они занимаются, дети себе отлично представляют, а вот кто такие экономисты, менеджеры или, упаси господь, социологи…

Вернувшись к экономической логике выбора специальности, автор отметил, что, коль скоро она отсутствует у наших абитуриентов, то неимоверно сложно будет заставить их идти на те специальности, которые нужны государству, простым повышением заработной платы в соответствующих областях. С одной стороны, да. С другой — проблема же не в том, что у нас никто не поступает в педагогический вуз, например, а в том, что после его окончания лучшие выпускники не идут работать в школу. Ну и, конечно, гораздо более действенно было бы просто увеличивать количество бесплатных мест в вузах на нужных специальностях и сокращать на ненужных.

Закончил свое выступление докладчик ужастиками. Ужастики были особенно страшны для самого докладчика, так как заключались в том, что "надо бы все пересчитать".

Конечно, надо бы! Ведь все, кто учился у А. Крыштановского, знают, как "Отче наш", что объясняющие переменные в регрессии должны быть независимы между собой. Но знаем мы также, что "так, конечно, нельзя, но если очень хочется, то можно". Если математическая модель красива и не расходится с нашей логикой, то особого вреда не будет, если логика "бесчеловечных" цифр слегка нарушена. И, наоборот, ну разве мы поверим цифрам, пусть безупречным, если они идут в разрез с нашим представлением о реальности, особенно, если дело касается таких понятных жизненных вещей, как выбор вуза. Ведь если бы регрессия сказала нам, что дети выбирают вуз, ориентируясь исключительно на уровень ожидаемого дохода, разве мы поверили бы?

Во время последующего за докладом обсуждения довольно быстро стерлась зыбкая грань между вопросами и комментариями. Первая часть вопросов-комментариев касалась конкретных цифр в таблице регрессии. Рассматривание таблицы несколько затруднялось тем, что "в темноте все кошки серы", точнее, "на черно-белом принтере красные и зеленые ячейки все равно будут серыми". Но особо въедливым это не помешало разобраться в том, в чем они хотели разобраться.

Гость из дружественной лаборатории ЛЭСИ Елена Александрова перевела дискуссию в более "человеческое русло", подняв очевидные вопросы о том, а кто, собственно, делает выбор: дети или их родители; и что они выбирают в первую очередь: специальность или все же вуз.

В этом же русле были высказаны здравые рассуждения, о том, что ожидаемые доходы могут зависеть от выбора вуза, а не от специальности. Да и вообще, экономические мотивы получения образования лучше изучать на тех, кто поступает в магистратуру или на второе высшее образование. У этих людей наверняка более сформировавшиеся представления о рынке труда и собственные мотивы.

Иван Павлюткин, как всегда ярко и убедительно, напомнил собравшимся, что "Макс Вебер — это наше все". Имея такие богатые эмпирические данные, не надо ограничивать себя построением только экономической модели, ведь не homo economicus единым жив даже экономист. На собранном массиве данных можно посмотреть, как разные констелляции факторов влияют на те или иные логики выбора специальности и вуза.

Конечно, трудно было удержаться от соблазна и не спросить самого Григория Андрущака, а почему он поступал в Вышку и почему на экономику.

Как и предполагалось, руководствовался он отнюдь не экономической логикой. Вышка была выбрана, потому что родители рассказали о том, что это отличный вуз (отец Григория экономист по специальности). К праву как-то сразу душа не легла. На социологию сильно не рекомендовала поступать мама, которая сама была социологом. Оставалась только экономика. Строго говоря, тут вообще речь о выборе не шла, не то, чтобы о рациональном выборе "гедониста-оптимизатора".

И это, пожалуй, не самый экзотический мотив выбора вуза и специальности. Здесь слишком много случайностей и мелочей играют порой определяющую роль. Но это, безусловно, не значит, что закономерности тут искать не следует.

Материалы к семинару

Елена Новикова, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ

Ссылки:

• Научно-учебная лаборатория "Институциональный анализ экономических реформ" // Laboratory for Institutional Analysis of economic reforms